Высшая администрация Могилевской губернии в годы Первой мировой войны
Геополитический облик Могилевской губернии, занимавшей в годы Первой мировой войны срединное положение в Европейской России относительно боевой линии и акваторий Черного и Балтийского морей, а также самого губернского центра, в котором с 8 (21) августа 1915 г. по 25 февраля 1918 г. размещалась Ставка Верховного Главнокомандующего и представительства стран-союзниц, наделяли этот уголок империи статусом особо приоритетной территории. Имя «Могилев» тогда было на слуху у всей Европы. В ранее малоизвестной днепровский город зачастили многочисленные делегации стран Антанты и ее военно-промышленных кругов, здесь можно было видеть самого императора и наследника престола, других членов царской семьи и двора, командующих фронтов и флотов, общественных и государственных деятелей всероссийского масштаба, представителей богемы и столичной прессы. Все это не только превращало Могилев в военную столицу России, но и предъявляло повышенные требования к качеству административного руководства городом и губернией со стороны местных органов государственной власти и управления.
Центральной фигурой губернской администрации выступал губернатор. По действующему в начале 20 века законодательству это был "непосредственный начальник вверенной ему губернии, первый в ней блюститель неприкосновенности прав верховной власти, польз государства и повсеместного точного исполнения законов, уставов, высочайших повелений, указов Правительствующего Сената и предписаний начальства".
Объем власти губернатора зависел от того, были введены в конкретной губернии судебные уставы, земские учреждения и судебно-административная реформа 1889 г. Судебные уставы устраняли губернатора от участия в отправлении правосудия. Земское положение 1864 г. предоставило губернатору надзор за земским самоуправлением; Земское положение 1890 г. присоединило к надзору значительную долю вмешательства в земские дела; но оба положения устраняли губернатора от роли непосредственного «хозяина», которой он был облечен в неземских губерниях. Положение о земских участковых начальниках 1889 г., увеличивая влияние губернатора на уездное управление, вновь предоставили ему роль судьи в качестве председателя губернского присутствия. Власть губернатора была значительно усилена тремя законоположениями:
1) Положение комитета министров 22 июля 1866 г. предоставило губернатору:
а) право общей и внезапной ревизии во всех административных местах гражданского ведомства (кроме изъятых особыми правилами);
б) право изъявлять несогласие на определение на службу, перемещение или перевод чиновников гражданского ведомства, если он признает их неблагонадежными, а также аттестовать их при представлении к наградам;
в) право приглашать и вызывать всех служащих в губернии, даже, несмотря на сравнительное их, по классу должности или чину, старшинство;
г) право прекращения всеми мерами чего-либо противного общественному порядку (закрытие клубов, собраний, артелей и т. п.).
2) Положение комитета министров 13 июля 1876 г. дало губернатору право издавать в пределах своего ведомства постановления в видах правильного и успешного исполнения, сообразно с местными условиями, узаконений об общественном благочинии, порядке и безопасности.
3) Положение 1881 г. об усиленной охране облекло губернатора в тех местностях, где охрана введена, обширною карательной властью.
Губернатор является председателем следующих местных установлений: губернского правления, губернского статистического комитета, губернского присутствия (или губернского по крестьянским делам присутствия), губернских присутствий по земским и городским делам, по питейным делам, по фабричным делам и по воинской повинности. Он председательствует также в губернских распорядительном и лесоохранительном комитетах, равно как и в приказах общественного призрения и комиссиях народного продовольствия, где эти учреждения сохранились. Губернатор председательствует в особом присутствии по портовым делам, если оно образовано в портовом городе, где имеет местопребывание губернатор.
Губернатор являлся председателем до полутора десятков различных присутствий, комитетов, комиссий, попечительств, состоящих из чиновников и представителей земского и городского самоуправления. Почетным покровителем не меньшего количества совещательных учреждений являлась и его жена. В годы Первой мировой войны губернаторское кресло в Могилеве занимали А.И. Пильц (апрель 1911 – февраль 1916 гг.) и Д.Г.Явленский (февраль 1916 – март 1917 гг.). Более подробная датировка по различным документам не уточнена до сих пор. В вышедшем сборнике «Беларусь в годы Первой мировой войны (1914–1918)» дата правления А.И.Пильца определена следующим образом: с 15.03.1910 г. по 10.04.1911 г. исполняющий должность Могилевского губернатора, с 10.04.1911 г. по 14.02.1916 г. могилевский губернатор; Д.Г.Явленского – с 20.02.1916 г. по 8.04.1917 г.
По официальным источникам А.И.Пильц окончил Императорское училище правоведения и встретил войну в чине действительного статского советника и, по отзывам современников, отличался высокой работоспособностью. «Надо сказать, – вспоминал его племянник, – что служба в канцелярии губернатора считалась тяжелой для всего личного состава по большому числу часов работы. Да и самому губернатору надо было работать очень много. Дядя Александр Иванович Пильц после вечернего чая в 9 час. вечера уходил опять в свой кабинет заниматься «бумагами», только что прибывшими из столицы».
Преемник А.И. Пильца, последний могилевский губернатор Д.Г. Явленский, после окончания Могилевского кадетского корпуса и военного училища находился на военной службе, а затем служил чиновником Министерства внутренних дел в Ярославской губернии и в Санкт-Петербургe. В октябре 1913 г. Д.Г.Явленский получил назначение в Омск на должность заведующего канцелярией Степного генерал-губернаторства, затем был назначен акмолинским губернатором, через несколько месяцев – псковским, а в феврале 1916 г. – могилевским. По некоторым данным, после отречения Николая II Д.Г.Явленский 9 марта сдал свою должность комиссару Временного правительства, а сам с семьей переехал в Москву.
Между тем в значительной степени с подачи могилевского вице-губернатора в губернском центре Д.Г.Явленского приняли как креатуру Б.В.Штюрмера, желавшего иметь своего человека при Ставке и императорском дворе. Сам же Б.В.Штюрмер, по общему мнению – выдвиженец Александры Федоровны и Распутина на пост министра внутренних дел, воспринимался Думой и обществом крайне негативно, как и его сослуживцы по министерству, к числу которых принадлежал и вновь назначенный губернатор. «С полным отсутствием общей культуры и воспитания – указывал В.А.Друцкой-Соколинский – Д.Г.Явленский сочетал удивительную природную ограниченность, неприкрытую даже, как это часто бывает, врожденной хитростью и тактом. Во всем деле, во всей работе его не было ни общей идеи, ни руководящей мысли, ни определенной цели. Существовала ежедневная почта, были входящие и исходящие и этим завершался круг деятельности Явленского. Скоро раскусив губернатора, и увидев в нем человека доброго, без малейшего характера, покладистого, нерешительного и уступчивого, вся губерния на глазах сразу развентилась и расползлась».
Следом за губернатором в местной иерархии стояла фигура Губернского предводителя дворянства. В 1913 г. в Могилеве им был статский советник Ф.Я. Хоментовский, православного вероисповедания и выпускник Санкт-Петербургского университета (правда, без защиты дипломной работы), занимавший эту должность с 13.05.1902 г. Летом 1913 г. министр внутренних дел России Н.А.Маклаков, заподозрив Ф.Я.Хоментовского в полонофильстве, вредном для русской национальной идеи, предложил тому в письме на имя могилевского губернатора добровольно подать прошение об отставке. Губернский предводитель дворянства, не чувствуя за собой никакой вины и рассчитывая на поддержку могилевского земства, категорически отказался. Для него – почтенного Мирового судьи Могилевского и Оршанского уездов, члена нескольких попечительских советов различных обществ и коллективов, кавалера орденов Св. Анны III ст. и Св. Станислава II ст., двух медалей сама идея о добровольной отставке была глубоко оскорбительной, тем более, что, судя по всему, ни к польской традиции, ни к вполне легально действовавшему в Могилеве Польскому обществу просвещения и благотворительности он отношения не имел. Тем не менее вскоре в «Правительственном вестнике» появился указ Н.А.Маклакова, в соответствии с которым Ф.Я.Хоментовский увольнялся с должности, а на его место назначался полоцкий уездный предводитель Ф.В.Бондарев.
Новый предводитель дворянства Могилевской губернии в годы войны с головой ушел в работу по решению многочисленных проблем, связанных с военным лихолетьем. Ему пришлось координировать деятельность земства по оказанию различных видов помощи фронту, на его плечи легла организация лечения раненых и больных солдат и офицеров, размещение и обеспечение работой многочисленных беженцев и военнопленных, а затем и обустройство Ставки Верховного Главнокомандующего. С губернатором и вице-губернатором его сближала тесная узкогрупповая корпоративная связь лиц, окончивших императорское училище правоведения, и традиции, сложившиеся в среде чиновничьего слоя выпускников этого учебного заведения. По долгу службы Ф.В.Бондарев являлся участником практически всех наиболее значимых земских собраний, в т.ч. и пятого чрезвычайного земского собрания, состоявшегося 26 июля 1914 г., на котором было принято решение о посылке уполномоченных от могилевского земства на общеземское совещание в Москве с целью создания общеземского союза. Именно Ф.В.Бондарев, председательствовавший на этом собрании, внес предложение «повергнуть к стопам Его Императорского Величества, от лица Собрания, выражение чувства безпредельной любви и преданности» , что было впоследствии должным образом оценено вместе с другими заслугами на самом высоком уровне. Уже в 1916 г. Ф.В.Бондарев уже носил чин тайного советника, присвоение которого считалось прерогативой самого императора.
Имя могилевского вице-губернатора В.А. Друцкого-Соколинского заслуживает особого внимания. Это был единственный чиновник высокого ранга, носивший княжеский титул. Князь отличался бескомпромиссностью и повышенным служебным рвением. По роду занятий он считался военным цензором для всех временных и постоянных изданий, публиковавшихся в губернском центре, и однажды «Могилевский вестник» вышел из печати с совершенно белой передовой страницей, на которой должна была разместиться статья с речью военного министра, уже опубликованная столичной прессой, что вызвало добродушные ухмылки в Ставке со стороны самого Николая II Решительными действиями всего за три часа В.А.Друцкой-Соколинский выдворил из губернского города всех евреев-беженцев, а еще раньше «усмирил» могилевское земство, подавшее свой голос в защиту Ф.Я.Хоментовского против его увольнения с поста губернского предводителя дворянства. В Могилев князь получил назначение в июне 1913 г. (по другим данным – 28.05.1913 г.) и сразу же разошелся с А.И. Пильцем в стиле и методах управления губернией.
Так выглядела высшая администрация Могилевской губернии по официальным изданиям и воспоминаниям современников в годы Первой мировой войны.